Читаем без скачивания Опыты жизни. Психологические эссе - Анна Кирьянова

О шахматах

Давным-давно я была совсем маленькой девочкой. Такой маленькой, что, когда меня спрашивали, сколько мне лет, я показывала три пальчика. Хотя мама меня уже ругала за это. Надо было голосом отвечать: три годика. И я преотлично помню все, что происходило. И одну странную историю помню. Про шахматы. Папа играл на гитаре, мама – на рояле. Шахмат дома не было, и они мне очень понравились, когда я их впервые увидела. В гостях. Мы с мамой пришли в гости к ее пациентке, Бэлле Соломоновне. Тогда это было нормально – доктор мог подружиться с пациентом и пойти в гости. Чаю попить, поговорить об искусстве. Тогда врачи и пациенты разговаривали об искусстве. Бэлла Соломоновна была очень старая. Лет сорока с лишним. Седые волосы. Очень добрая. Она мне подарила замечательные карандаши. И даже дала бумагу, усадила за стол в другой комнате и разрешила рисовать. И все трогать, что я хочу, а не только глазками смотреть. И они с мамой пошли пить чай. А на столе стояли шахматы, в коробке. Я коробку открыла и стала удивительные фигурки рассматривать. И в комнате как-то появился большой мальчик. Он мне стал все объяснять. Как фигурки расставлять. Как они называются. И даже успел объяснить, как пешка ходит по доске, на другую клеточку. Мальчика звали Павлик. Он был очень взрослый, но ласковый и добрый. Я улыбалась и фигурки расставляла. И мне было совсем не скучно. Потом в комнату зашли мама и ее пациентка. Мама изумилась, как я фигурки расставила. Вас разве в садике учили? – спросила. А я плечами пожала. Потому что прекрасно поняла, что про большого мальчика говорить нельзя. На прощанье Бэлла Соломоновна меня поцеловала, погладила по головке. Она была очень грустная. И мы с мамой пошли домой. И по дороге мама мне рассказала, что Бэлла Соломоновна оттого грустная, что у нее год назад умер сын, Павлик. В пятнадцать лет. Сердце остановилось. А он был подающий надежды юный шахматист, очень добрый и хороший мальчик. И это его шахматы были. И было мне так грустно на душе и радостно. И потом, уже во взрослой жизни, теряя самых любимых и близких, я имела силы не отчаиваться до предела. Меня очень шахматы утешали. Не сами, конечно, шахматы – я в них так и не выучилась играть. А вот эта давняя история. Из которой я не вывожу никакой морали и не делаю выводов. Просто искренне рассказываю о том, что было. Взаправду, как мы в детстве говорили.

О Юпитере

Я часто погружаюсь в свои мысли. Почти всегда. Все размышляю и размышляю. О связи событий окружающего мира и внутреннего состояния человека. Думала: как прекрасно было в греческих пьесах устроено. Попал человек в безвыходное положение. Спереди – засада, сзади – западня. Выхода нет. Враги одолевают. Молнии сверкают. Земля горит под ногами. Полное отчаяние. Или, как говорил пациент-уголовник, амба. И ту человек взывает к богам. Предположим, к великому Юпитеру. И вызывает его на подмогу. И сверху, на сцену спускают при помощи такого приспособления, машины, этого бога на веревочке. И он решает все проблемы несчастного героя, все улаживает, приводит к счастливому избавлению. Здорово вызвать Юпитера! Взять бы и вызвать! И в этих размышлениях я, конечно, забыла снять квартиру с сигнализации. У подъезда машина затормозила. В дверь позвонили. Сотрудники охранного предприятия. Один такой крупный красивый мужчина. Величественный. С ним два спутника. Помельче. Прошли в квартиру, все проверили, меня немного поругали за невнимательность. Дали бумажку расписаться. Один экземпляр себе, один – мне. И так же величественно удалились в свою машину. Я посмотрела на бумажку в расстроенных чувствах. А там написано крупными буквами: «Вызов ложный. Старший смены Юпитер Гиздуллин»…

О заботливом мужчине

Год назад я была в Египте. Там обо мне так заботились, как никогда в жизни. Это я поняла, когда столкнулась с настоящей заботой. Истинной. Там был гид. Довольно молодой еще человек, высокий, худой, с мрачным лицом. И образ мыслей, и речи – все у него было мрачное. Для начала он сообщил туристам, что все вокруг – мошенники и воры. Президент – дурак, и его надо свергнуть. В такси ездить нельзя, потому что таксисты обманывают. Купаться в море не стоит. Акулы могут напасть. В бассейне многие тоже тонут. В первую очередь те, кто выпивают. На экскурсии ездить не следует. Это плохие экскурсии. Покажут какой-нибудь камень в пустыне и наврут, что это что-то интересное. И на автобусе ехать четыре часа. Автобус может попасть в аварию. И хотя он, гид, должен продавать экскурсии и этим зарабатывать деньги, он не будет этого делать. Потому что если с кем-то случится плохое, его Аллах накажет. Да и сам он себе этого не простит. Гид говорил так долго и мрачно, что все ушли купаться и отдыхать. Одна я осталась, с удовольствием слушая гида. Потому что больше всего на свете я люблю сидеть и читать. Или – писать. И никуда не ездить. Так, погулять, пока не жарко – и снова за книжку. Что крайне не нравится моей семье. А гиду – очень понравилось. Он был за меня спокоен. Он мог за меня ответить перед Аллахом. Я сидела на диванчике в таком закутке с книгами, под названием – библиотека. А гид приносил мне газеты для чтения. Чтобы я никуда не ходила. И это пустяки, что газеты были чешскими и польскими – некоторые слова я вполне понимала. И еще он мне рассказывал всякие ужасные истории, которые должны были побудить меня не покидать библиотеку и слушаться гида. Он знал, как страшна жизнь и коварны люди. Он сообщал, что на улице пятьдесят пять градусов жары. А море, оно просто кишит всякими чудовищами. Как и персонал отеля. Не говоря о туристах. И за неделю гид даже развеселился и начал улыбаться. Такой саркастической улыбкой, указывая мне на некоторых легкомысленных отдыхающих. Которые купались и ездили на экскурсии. Так, в полном согласии, мы провели чудесную неделю. Я даже не загорела. Написала три больших статьи и закончила повесть. И, когда уезжала, этот Мухаммед пожал мне руку и проводил нашу семью до автобуса. Чтобы ничего ужасного не случилось. И пригласил еще приезжать. Если, конечно, мы доживем до следующего лета… И он был очень счастлив. Потому что ему просто очень хотелось о ком-то заботиться. Защищать и присматривать. Такой уж он был человек. А запугивал он специально, чтобы заботиться, понимаете? Так многие мужья и отцы поступают. Поэтому не стоит на них сердиться. Возьмите вот книжку или вязание, и посидите дома, на диванчике, пока он рассказывает про президента, войну и прочие ужасы жизни. Иногда надо просто позволить о себе позаботиться…

Про День рождения

За сорок пять лет много прошло дней рождения. И радостных, и грустных. Разных. Но я об одном расскажу, самом памятном. Когда мне шесть лет исполнилось. Родители мои были интеллигентные и образованные доктора. И дружили с поэтами, писателями и музыкантами. Папа сам играл на гитаре. Мама – на рояле. Меня учили. Безуспешно, к сожалению. И на мой день рождения в гости приглашали таких же интеллигентных детей с их образованными и творческими родителями. И я спросила у мамы: «Можно, я тоже приглашу одну девочку из двора?». Мама согласилась, конечно. Приглашай, говорит, Анечка, кого хочешь. А я хотела пригласить Лену Коптяеву. Это была такая девочка в вытянутых тренировочных штанишках и вязаной шапке, надвинутой на глаза. Немного сопливая, извините. Волосы из-под шапки торчали. Говорила она невнятно и грубо. И не очень хорошие слова. И копалась в помойке иногда. И дети с ней не то, что не дружили, а просто разбегались, когда она во двор выходила. Дралась она очень больно. А мама у нее освободилась из тюрьмы и работала дворником в нашем дворе. Зимой скребком очищала асфальт. А летом – метлой. На руке кривыми буквами было написано: «Люся». Зубы железные. Иногда она шаталась и пела песни. Такие, несовесткие. Но жизненные. На меня производили большое впечатление. И вот эту Лену я боязливо пригласила на свой праздник. Вместе с мамой. Потому что все другие дети должны были прийти с мамами и папами. Лена так изумленно на меня посмотрела и кивнула. А мои мама и папа еще более изумленно посмотрели на появившихся на пороге Коптяевых. Хотя и скрыли свое изумление. Насколько могли. Лена и ее мама принарядились. Мама – в платье с цветочками. Лена – в новые тренировочные штанишки. Спортивный стиль. Лена мне подарила пригоршню медного купороса. Очень красивого голубого порошка. Из кармана достала. Она его на помойке нашла. А ее мама – книжку. Сказки. Подержанную, но интересную. И мы отлично провели день рождения. Лена играла с другими детьми и не дралась почти. И научила меня выдувать пузыри из слюней. А ленина мама сыграла на гитаре моего папы. И удивительно красивым голосом спела песню. Один куплет до сих пор помню: «А мусор пытал меня, крыса позорная, скажи мне, воровка, с кем в деле была»… Гости аплодировали. Приятный вечер. Для всех. И для врачей. И дли поэтов. И для музыкантов. И для Лены Коптяевой. Меня, кстати, с тех пор никто во дворе не обижал. Даже плохие мальчишки. На моей стороне всегда были Лена Коптяева и ее мама… И за все сорок пять лет это был лучший день рождения. Осталась грустная песня. Умение выдувать пузыри. И дружить с довольно удивительными персонажами, из которых получаются самые верные и преданные друзья…